На наш взгляд, мордовская мифология, известная все еще далеко не полностью, использовала христианскую символику как оболочку для своего существования, и это отражалось на характере самих произведений. Найти и показать эти напластования — задача интересная. Тем более, что есть примеры, когда крестьяне, скажем, в Пензенской области называли христианских богов мордовскими именами нишке паз, например. Но самое важное, конечно, в своеобразном эстетическом переосмыслении (в конечном итоге) своеобычных деревянных скульптур. Ведь функция утверждения — одна из основополагающих функций вообще антропомор..На наш взгляд, мордовская мифология, известная все еще далеко не полностью, использовала христианскую символику как оболочку для своего существования, и это отражалось на характере самих произведений. Найти и показать эти напластования — задача интересная. Тем более, что есть примеры, когда крестьяне, скажем, в Пензенской области называли христианских богов мордовскими именами нишке паз, например. Но самое важное, конечно, в своеобразном эстетическом переосмыслении (в конечном итоге) своеобычных деревянных скульптур. Ведь функция утверждения — одна из основополагающих функций вообще антропоморфного изображения. Не отдавать же такую возможность христианству без остатка. О деревянной скульптуре у нас в стране уже созданы интересные и весьма содержательные работы и альбомы Н. Н. Померанцева, Н. Н. Серебренникова (Пермь), А. В. Чекалова, В. А. Десятникова и т. д. В них даны описания и анализ и отдельных памятников, и целых коллекций. Однако произведения народного творчества, обнаруженные и собранные (повторяю, частично) в Мордовии, довольно своеобразны и представляют значительный интерес во многих отношениях. А куклы-марионетки впервые вводятся нами в исследуемый вопрос. К сожалению, в республике до сих пор никто не занимался пластическим народным искусством, и особенно деревянной скульптурой. Хотя мощное пластическое своеобразие С. Д. Эрьзи давно должно было бы подтолкнуть исследователей в этом направлении. Но теперь, с созданием музея народного искусства и зодчества, дело сдвинулось с места. В условиях, когда произошел еще только сбор материала, естественно, что некоторая описательность будет предшествовать анализу эстетических и семантических особенностей произведений. Цель — исследовать памятники на возможно более широком фоне культуры, мифологии и этноса народа — также привлекательна и неисчерпаема своими глубинами. Поэтому автор никак не претендует на полноту и законченность своих выводов. Тем более, что каждая летняя экспедиция, безусловно, принесет новые памятники.